На самом деле их было две. Одна из них, прозрачная, как ледышка, казалась не больше хрустальной рюмки. Туфелька, лежавшая на правой ладони принца, имела высокий и тонкий каблучок, не длиннее указательного пальца его высочества, и пуговку, напоминавшую розовый круглый леденец.
Хозяйка хрустальной туфельки была так изящна, что казалось, может взлететь под потолок бального зала и закружиться, как белый кружевной мотылек.
В разговоре с принцем девица напускала туману. Она не ответила просто и прямо ни на один вопрос, представилась неразборчиво, томно улыбалась и загадочно поглядывала на него из-под ресниц. В угол — на нос — на предмет.
Вторая туфелька была из глянцевой белой кожи, с расшитыми бисером шелковыми лентами. Одна из лент была почти оторвана и держалась на паре ниток. Растоптанная и помятая, она напоминала поникший цветок кувшинки, а размер… Принц приложил туфельку к своей ноге — да, размер подходящий.
Принц задумчиво почесал нос. Его ступни были скромного, но достойного размера. Конечно, в этом смысле ему далеко было до лесоруба. Когда отпечатки сапог королевского лесоруба наполнялись талой водой, то напиться из них могло небольшое стадо оленей.
Вторая девушка, танцевавшая с принцем на вчерашнем балу, походила на созревший круглый плод, приготовленный для шоколадного фондю. Она так заливисто хохотала, что у него в груди екало и покалывало, как после скачек. В отличие от первой, она назвала свое имя четко и громко, но, к сожалению, оркестр грянул мазурку, заглушившую все остальные звуки.
Принц танцевал с ними по очереди, радуясь своему везению, и отлучался только для того, чтобы взять с подноса пару бокалов шампанского. В одну из таких отлучек часы пробили полночь, и обе девушки исчезли, не попрощавшись.
Принц обошел все залы, террасы и укромные уголки дворца, распугивая уединившиеся парочки, заглянул в королевскую оранжерею и на всякий случай даже зашел в курилку, примыкавшую к королевской библиотеке.
Наконец он выбежал на лестницу, ведущую к подъездным дорожкам, и в изнеможении присел на ступеньку. Туфельки лежали на ступеньках и блестели, как рыболовные блесны.
С того момента девушки не выходили у принца из головы. К утру его любопытство выросло до немыслимого размера. Ему хотелось пуститься на поиски и, как положено, заставить примерить туфельку всех незамужних девиц его небольшого королевства.
Вопрос заключался в том, какую из двух предложить для примерки.
Выбор между хрустальной и атласной туфелькой казался ему непосильным.
Принц засунул трофеи в карман домашней фланелевой куртки и отправился завтракать.
В столовой пахло тыквенной кашей. На королевской кухне варили кашу из гигантской тыквы, оставленной вчера на проезжей дороге, ведущей ко дворцу.
Его Величество король завтракал в совершенном одиночестве, читая анекдоты про самого себя. Время от времени он отрывался от газеты, чтобы подлить себе кофе или намазать маслом хорошо поджаренный тост.
— Папа, а ты не думал разрешить у нас многоженство?
Король поперхнулся кусочком тоста. Его Величество никогда не робел при звуках боевого рога, но шелковый шелест платья его супруги, заподозрившей его в чем-то подобном, мог заставить его вздрогнуть и побледнеть. Он уткнулся в свою газету, делая вид, что не услышал вопроса.
«Мне нужен кто-то, кто умеет узнать характер женщины по ее туфельке», — подумал принц. Именно таким опытным человеком слыл королевский сапожник, у которого обувались все придворные дамы. Через полчаса принц уже сидел в мастерской. Вдоль стен тянулись полки с длинными рядами туфель, ботинок и сапог всех цветов и фасонов. Сапожник курил трубку и пил сладкий портвейн по случаю воскресенья.
— Тонкая работа и утонченный вкус, — уважительно сказал сапожник, разглядывая хрустальную туфельку. — Стройная талия, хорошенькие ножки. Волосы светлые и голос звонкий.
Все это принц знал и сам.
— А какой у нее характер ?
Сапожник мог бы ответить, что характер капризный и заносчивый, поскольку туфельки из хрусталя не каждой принцессе по карману. Однако он не хотел разгневать его Высочество и рисковать местом, приносящим хороший доход. Он сделал вид, что разглядывает карамельную пуговку.
— Туфельку совсем недолго носили, трудно судить о девице.
Принц хмыкнул и вытащил свою вторую находку из кожи, с оторванной лентой и маленькими дырочками на подошве. Сапожник повертел ее в руках и еще раз приложился к своей трубке. Он не желал говорить, что девушка — неряха, испортившая дорогую и красивую вещь за два часа.
— Девица с пышными формами и темноволосая, бойкая на вид. Прошу прощения, эта слишком изношена.
Выйдя из мастерской, принц завернул на задний двор и увидел, как к дверям королевской кухни с грохотом подъехала телега, нагруженная яблоками.
На телеге сидела девушка, державшая на коленях корзинку с лесной морошкой. На ногах у нее были грубые деревянные башмаки. Он взглянул в ее глаза, синие, как полевые васильки. Если бы его учитель красноречия и хороших манер услышал такое сравнение, то ему бы стало стыдно за своего ученика. Полевые васильки! Не изысканные лилии или орхидеи, а какие-то невзрачные синие цветочки!
Васильковое наваждение заставило принца, вопреки здравому смыслу, обратиться к незнакомке с вопросом. Что может понимать деревенская замарашка в изысканный обуви?!
Девушка рассмотрела обе туфельки. Она могла бы честно сказать, что ее старшая сестра Амалия — высокомерная и холодная кривляка, которая занята лишь мыслями о нарядах и развлечениях. Ради изящной талии она никогда не ест досыта и вечно недовольна, раздражительна и сварлива. О том, что Амалия без ума от собственного голоса, и каждый день к ней приходит учитель пения. В этот час все домашние затыкают уши и разбегаются, потому что поет она нетерпимо фальшиво и громко.
Девушка в деревянных башмаках могла бы также поведать, что ее вторая сводная сестра, Ивонна, больше всего на свете любит командовать и спорить. В отличие от старшей, Ивонна съедает все сладкое в доме. Если вечером не запереть кладовку на замок, то к завтраку не останется ни ложечки меда, желе и варенья. В ее комнате все засыпано крошками печенья и шоколада, а вещи рвутся, потому что они намного меньше нужного ей размера! Но девушка была очень мудрой и доброй. Ей не хотелось выставлять своих старших сестер в дурном свете.
Она ласково смотрела на принца, и минута тянулась так долго, как самая длинная песня королевского менестреля. По правде говоря, за эту минуту вчерашние девушки почти что выветрились у принца из головы.
— Сложная загадка, сударь, — с улыбкой сказал девушка.— Не всякая туфелька скажет правду о хозяйке.
Принц посмотрел на ее деревянные башмаки.
— А какие туфли ты бы хотела для себя?
— Мне достаточно одной пары, сударь, — скромно ответила девушка. — Они удобные и носятся долго. По-настоящему я бы хотела иметь болотные сапоги. В моих башмаках не очень-то удобно ходить в лес в сырую погоду. Особенно, когда матушка велит мне собрать ягод на нашем болоте.
Девушка засмеялась, а вместе с ней засмеялся и принц. Мрачное настроение принца прошло, как будто его сдуло теплым весенним ветром.
— Как тебя зовут?
— Золушка, сударь. Вы не подержите эту корзинку? Мне нужно передать яблоки вашей кухарке.